Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №1 за 1997 год
Архимандрит Августин (Дмитрий Никитин)
Исторический розыск: Неизвестная экспедиция полковника Маннергейма
С именем Маннергейма у всех, кто изучал историю СССР, связано понятие «Линия Маннергейма». Старшее поколение, возможно вспомнит, что именно под руководством барона Маннергейма в 1918 году военной силой была подавлена революция в Финляндии. И не так уж много россиян знает, что Карл Густав Эмиль Маннергейм, швед по национальности, выходец из голландского рода Маархайм, был в течение почти тридцати лет офицером русской армии. Дослужившийся до чина генерал-лейтенанта выпускник Николаевского кавалерийского училища был участником русско-японской и первой мировой войн. Из 124 наград, в том числе и высших, разных стран, Маннергейм больше всего ценил скромный крест ордена Св. Георгия 4-й степени, которого был удостоен за личную храбрость в 1914 году.
Но совсем мало кто знает, что Карл Маннергейм был выдающимся путешественником. Николай Пржевальский, Михаил Певцов, Всеволод Роборовский, Петр Козлов — в этот ряд русских офицеров, в разные годы возглавлявших военно-географические экспедиции в Центральную Азию и Китай, по праву должен быть включен полковник Карл Маннергейм, совершивший в 1906-1908 годах экспедицию из Средней в Центральную Азию: от Самарканда до Пекина, верхом на лошадях.
В истории русских путешествий это была поистине «пропавшая экспедиция». До революции на отчете о ней, написанном Маннергеймом, стоял гриф «Не подлежит оглашению», а после революции имя Маннергейма, если и упоминалось, то только в «контрреволюционном» и «антисоветском» контекстах.
«Весной в 1906 году, вскоре после моего возвращения с театра войны, мне было предложено начальником Генерального Штаба совершить поездку из Русского Туркестана через Западный Китай... вплоть до Пекина», — такими словами Карл Карлович Маннергейм (так он звался в России) начинает свой отчет о «поездке», изданный в 1909 году. Описывая подготовку экспедиции, К. Маннергейм «не огласил» ее подоплеку. А заключалась она в том, что генерал Палицын, предложивший полковнику Маннергейму «совершить поездку» по северным провинциям Китая, граничащим с Россией, преследовал цель получить военно-политические сведения. И сделать это предполагал, включив русского офицера, способного получить такие сведения, в состав экспедиции известного французского синолога Поля Пеллио. Однако тот поставил условия, которые русский Генеральный Штаб счел унизительными, — и по высочайшему повелению была снаряжена самостоятельная экспедиция. «После некоторых колебаний, вызванных недостаточным знакомством с Центральной Азией и Китаем», полковник Маннергейм все же «решил воспользоваться заманчивым предложением».
Цель экспедиции барона Маннергейма была напрямую связана с неудачами России в недавней войне с Японией. Пройдя по провинциям Застенного Китая, полковник Маннергейм должен был ознакомиться с подготовкой обороны страны, обучением войск, выяснить, насколько реформы центрального правительства Китая отразились на его северных провинциях, какова интенсивность их колонизации китайцами, как относится коренное население этих мест к России и насколько в этих местах заметно японское влияние. Было поручено также исследование пути к городам Кашгару, Ланьчжоу и далее — Пекину «в смысле изучения условий движения наших кавалерийских отрядов».
Военно-географическими целями экспедиции были — описание пути из Кашгара в Уч-Турфан, а также военно-статистическое описание оазиса Аксу и пути из него в Кульджу. Требовалось, кроме того, исследовать долину реки Юлдуза. Последним пунктом обширного экспедиционного задания была «разведка подготовки г. Ланьчжоу в смысле военной базы».
К тому же Маннергейм имел поручение Финно-угорского общества собрать, по возможности, археологические и этнографические коллекции для создававшегося в Гельсингфорсе Национального музея Финляндии.
И все эти задачи ставились не перед многочисленной экспедицией, которую полковник Маннергейм только возглавляет, а собственно перед ним, поскольку в составе экспедиции, кроме ее начальника, были два конвойных казака да несколько «наемных людей» из местных жителей, включая переводчика.
Особенностью снаряжения экспедиции был фотоаппарат «Кодак» с двумя тысячами стеклянных пластинок и запасом химикатов для их обработки. Фотографом был все тот же начальник экспедиции полковник Маннергейм.
Сопровождать экспедицию должны были казаки 2-го Уральского казачьего полка, квартировавшего в Самарканде, — Игнатий Юнусов и Шакир Рахимжанов. «На выбор казаков было командиром полка обращено самое серьезное внимание, последний из них был магометанином и оба говорили по-киргизски. Они сидели на прекрасных конях с щегольскою седловкою. Снаряжение одеждою и оружием было безукоризненно, даже богато», — писал о своих спутниках полковник Маннергейм. Забегая вперед, скажем, что ни одному из них не удалось дойти до Пекина: после первого горного перехода в Кашгар Юнусов был отправлен обратно в полк, а в Кульдже, где закончился первый этап путешествия, серьезно заболевший Рахимжанов был заменен казаком 2-го Сибирского казачьего полка Луканиным. Ему хотя и довелось проделать путь до Пекина, но — на конечном этапе без экспедиции, по железной дороге, что было сделано по совету английского врача, осмотревшего казака, «сильно ослабленного от продолжительного путешествия».
Из Самарканда Маннергейм с двумя казаками выехал через Андижан в Ош. Здесь было заготовлено необходимое снаряжение, по соседству, на ярмарке в Узгене куплены вьючные лошади — и 29 июля 1906 года экспедиция полковника Маннергейма тронулась в далекий путь.
Первым пунктом стал Кашгар — главный город одноименной области, входящей в китайскую провинцию Синцзянь. Экспедиция, преодолев Талдынский перевал, прибыла в него 17 августа. По каким-то причинам Маннергейм в своем отчете 1909 года не упомянул, что путь от Андижана до Кашгара проделали вместе с экспедицией Поля Пеллио. В Кашгаре Маннергейму предстояло «крещение китайскою фамилиею». Вот как он сам рассказывает об этом. «Иностранцы обычно поступают следующим образом. Ставят первым один из немногочисленных иероглифов, употребляемых китайцами в виде фамилий. При этом выбирают такой, который фонетически более всего соответствует первому слогу данной фамилии. К нему прибавляются два других, составляющих вместе с первым красивое изречение... Мне была дана очень распространенная среди китайских мусульман фамилия Ма (конь) и к ней добавлено «да-хан», что вместе значит: «Конь, проскакавший через звезды».
Кстати, конем, проскакавшим вместе со своим всадником от Кашгара до Пекина, стал рыжий киргизский мерин Филипп.
Из Кашгара Маннергейм предпринял «экскурсию» в Хотан через Яркенд по участку знаменитого Шелкового пути. К этому его вынудили упорные слухи о появлении японцев в Китайском Туркестане. В пути Маннергейм жестоко простудился, вслед за ним заболел сопровождавший его переводчик — и в результате в Кашгар, откуда 29 сентября началась «экскурсия», путешественники вернулись только 21 декабря 1906 года. Но поездка в Хотан не была бесполезной, хотя Маннергейм и убедился в беспочвенности слухов о японцах. Ему удалось собрать обширную коллекцию древностей, раскопанных местными жителями, в том числе старинные манускрипты. Кроме того, он выяснил, какие племена населяют этот и соседний районы Кашгарии, и составил описание местных ремесел. Собрал Маннергейм также сведения о черных и белых нефритах — священных камнях этих мест.
Из Кашгара путь экспедиции лежал по горам Тянь-Шаня на северо-восток, в долину реки Или, к Кульдже. Через перевал Гульджат-Даван экспедиция достигла Уч-Турфана и двинулась далее по реке Таушкан-Дарья от ее выхода из гор до впадения в Оркенд-Дарью, протекающую в песках на севере пустыни Такламакан. Этот нелегкий участок пути экспедиция закончила в оазисе Аксу.
Маннергейм скупо пишет о трудностях, которые приходилось преодолевать. Но само описание пути и сопутствующих событий свидетельствует о том, каким тяжелым подчас оказывалось путешествие. Вот, например, как они добирались из Аксу в Кульджу через горные хребты Хан-Тенгри и Музарт.
«18 марта (1907 г.) мы перевалили через ледник Туф-Мус... Выступив еще в сумерки в 6 часов 20 минут утра, мы достигли поверхности ледника после четырехчасового утомительного подъема. Дорога идет по почти отвесному ледяному склону... После 4-5 часового движения по льду открывается с севера узкое ущелье с глубоким снегом и еловыми лесами... Только в 11-м часу вечера после безостановочного движения с 6 часов 20 минут достигли мы сарая. Вьюки пришли только в 1 час ночи. Переход был особенно тяжелым, потому что Рахимжанов во время подъема заболел лихорадкой. У него оказалась температура в 40о. Вдобавок ко всему его лошадь поскользнулась и упала в трещину, из которой ее с трудом вытащили.
